Annotation
Сергей Фёдорович Антонов - автор нескольких книг рассказов для взрослых и детей: «Дни открытий» («Советский писатель», 1952), «Дальний путешественник» (Детгиз, 1956), «Валет и Пушок» (Детгиз, 1960), «В одну ночь» («Знание», 1963), «Полпред из Пахомовки» («Московский рабочий», 1964), «Дорогие черты» (Военгиз, 1960), «Встреча в Кремле» (Детгиз, 1960), «За всех нас» («Знание», 1962), «Старший» (Детгиз, 1963) и другие.
Среди рассказов Сергея Антонова особое место занимают произведения о Владимире Ильиче Ленине. Четыре последние из перечисленных сборников целиком посвящены жизни и деятельности вождя.
В книгу «Колючий подарок», помимо некоторых старых, вошли новые рассказы о ребятах, об их школьных делах и различных приключениях. Есть здесь и рассказы о животных - медвежонке Братухе, собаках Пушке, Валете и Томке. Однако это не рассказы натуралиста. О животных пишут, не всегда имея в виду только животных. Бывает и так, что за подобными историями отчётливо проглядывают взаимоотношения людей с их сложными переживаниями и судьбами.
Отзывы об этой книге присылайте по адресу: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Сергей Фёдорович Антонов
Рубашка в полосочку
Лесник Иван и Братуха
Глава семьи
Плохое перо
Яблоко в бутылке
Мечтатель
По следам
Бабушкины сыновья
Валет и Пушок
Павлик и его заместитель
Колючий подарок
Сергей Фёдорович Антонов
Колючий подарок
Рисунки Г. Валька
Сибиряк
Война с бабушкой у Наташи началась давно и шла беспрерывно, с переменным успехом. То и дело можно было слышать:
Ты куда собралась?
На улицу.
Наташа на ходу натягивала на себя пальто.
Никуда не пойдёшь.
И к девочкам не пойду?
И к девочкам не пойдёшь. Два часа уже болталась с ними незнамо где.
Сегодня совсем не пойду на улицу, да?
Больше не пойдёшь. Вечер на дворе… На улицу… Изболталась совсем!
Хорошо, не пойду. - Наташа внешне спокойно снимала пальто, вешала его на место. - Но и есть твою противную кашу не буду. Надоела до смерти! В печёнках твоя каша у меня сидит. Вот где! - И Наташа показывала на сердце.
Потом она уходила в комнату и брала в руки книжку. С бабушкой всё-таки легче, с мамой труднее: от неё и шлепок можно получить, хоть и лёгонький, но всё же шлепок. А это обидно для человека, который учится в школе и вместе с другими распевает: «Широка страна моя родная…»
Столкновения у Наташи с бабушкой происходили и по другим поводам. Можно было услышать такое:
Нарядила меня в это пальто, я чуть не умерла.
Это Наташа пришла из школы, и это первое, что она сказала, едва переступив порог. Щёки у неё горят, пальто расстёгнуто, варежки в кармане; пихнула их туда кое-как, большие пальцы оттопырены в сторону, будто они-то и помешали всунуть варежки глубже.
Ни за что больше не надену! - Наташа тянулась вверх и вешала пальто на место. - Наказание какое-то, а не пальто…
Наверное, бежали сломя голову, вот и жарко. А если идти спокойно - промёрзнешь. Что по радио передавали? Три градуса ниже нуля.
Идти… Кто же из школы ходит? Вот ещё! - возмущалась Наташа. - Из школы все бегут.
Так и жили бабушка и Наташа, пока её отец и мать были на курорте.
Однажды, когда Наташа вернулась из школы, она увидела в коридоре чемодан, а на вешалке пальто и пиджак. Пальто было большое, пиджак - маленький. На вопрос Наташи бабушка ответила, что к соседу по квартире приехали брат и племянник, Степан.
Наташа ещё не видела его, но уже знала от бабушки, что Стёпа хороший, послушный, не в пример ей, мальчик. Случилось так, что и на следующий день она не увидела его: когда уходила в школу, Стёпа ещё спал, когда возвратилась - он был не то в Зоопарке, не то в Планетарии. А бабушка при столкновении с Наташей всё больше и больше хвалила Стёпу, ставя его в пример:
Стёпе скажут, что нельзя, он и слушается, а ты - сплошное наказание! Мальчик меньше тебя, а, ей-богу, умнее! Сейчас же садись за стол, ешь суп и ничего не выдумывай! «Селёдкой пахнет»! Надо же придумать! Мы её полгода не покупали. Садись, Наташа, ешь!
Стёпа, неведомый Наташе, всё чаще и чаще упоминался бабушкой, как примерный мальчик.
После обеда он помогал тёте Вере таскать грязную посуду из столовой на кухню, чего Наташа не делала, а если и делала, то после крупного разговора с бабушкой и ворча примерно следующее:
Навязали мне эту посуду! Нужна мне эта посуда! Хоть бы разбилась эта посуда! Вся, до одной тарелки!
Стёпа с удовольствием крутил ручку мясорубки.
Он - мужчина, - услышав о мясорубке, перебила Наташа бабушку. - И пусть крутит. А я - девочка!
А девочке положено тарелки мыть, а ты не моешь!
А твой Стёпа моет? - спросила Наташа.
Не моет, но если скажут - и тарелки помоет. И ест всё подряд, что дашь…
Значит, вкусное дают! - ответила Наташа.
Наташа! - прикрикнула на неё бабушка.
Стёпа и спать ложился вовремя, и грубо не отвечал старшим, и занимался своими делами, не болтаясь под ногами у взрослых, и прочее, и прочее, и прочее.
Потом Наташа чаще всего молчала, когда ей говорили о Стёпе, но однажды заметила всё же:
Уши ты мне прожужжала своим Стёпой!
В воскресенье, рано утром, она вышла в коридор, чтобы увидеть этого Стёпу. Он долго не появлялся, но наконец, прыгая на одной ножке, выскочил из комнаты. Увидев Наташу, он побежал к себе и вернулся в коридор, неся мешочек в правой руке. Стёпа был светло-русый, небольшого роста, немножко курносый мальчик. Обут он был в старые валенки.
Подойдя к Наташе, Стёпа тихо спросил, застенчиво и приятно улыбаясь:
Ты Наташа?
Да. А ты Стёпа?
Ненавижу я тебя, - заявила Наташа. - Вот!
И убежала к себе, да ещё хлопнула дверью.
Стёпа постоял, растерянный, и пошёл к себе, не понимая, что произошло. Мешочек с кедровыми орехами, подарок Наташе из Сибири, он положил обратно в шкаф, ничего не сказав ни отцу, ни тёте, ни дяде. Все дни ему, Степану, говорили, что он должен вручить подарок сам и познакомиться с Наташей. Она хорошая девочка, может многое рассказать ему о Москве, показать книжки и игрушки, среди которых было много интересных. Он не столько обиделся, сколько удивился: Наташа по каким-то непонятным причинам плохо относится к нему. Вскоре, увлечённый другими занятиями, он забыл об этом, по-прежнему скакал на одной ножке, что-то мурлыкал себе под нос, рисовал.
Он часто стоял у окна и смотрел на город, открывавшийся с высоты четвёртого этажа. Такого большого города Стёпа ещё никогда в жизни не видел, и его интересовало, а что вон за теми домами, за теми корпусами?
За теми домами оказывались другие дома, а за другими домами - ещё дома, и так, казалось, до бесконечности. Где же конец этому городу и есть ли он?
Когда звонил телефон. Стёпа старался первым подбежать к столу и осторожно снять трубку.
Да, - отвечал он невидимому собеседнику. - Нет, не Вера Павловна, а Стёпа… Какой? Стёпа из Сибири…
Его увлекали эти разговоры, и он спрашивал:
А откуда этот дядя звонил?
Как - откуда? Из квартиры.
А квартира далеко?
На Таганке.
Сколько же это будет километров?
Не знаю, Стёпа… Пять или десять…
Де-е-есять? - удивлённо повторял Стёпа, растягивая слово.
Телефон он скоро освоил и сам стал часто звонить. Но так как знакомых в Москве у него не было, он звонил на станцию автоматических часов.
Потом с криком: «Тётя Вера! Тётя Вера!» - бежал к тёте и проверял её наручные часы.
Будильник, настольные часы, наручные часы дяди и тёти были выверены до минуты.
Стёпин дядя, уходя на работу, часто забывал взять с собой то очки, то носовой платок, то мелочь для троллейбуса. Заметив это, Стёпа по утрам напоминал:
Дядя Вась! Дядя Вась! Очки не забыл?
Тот проверял карманы, отвечал:
Нет, Стёпа, здесь очки.
А платок взял, дядя Вась?
Платок? Взял-взял…
А мелочь, дядя Вась?
Мелочь… Гм… Мелочь не взял…
И Стёпа бежал к дяде Васе с мелочью.
После обеда, когда Наташа возвращалась из школы, Стёпа старался как можно реже появляться в коридоре. Но все-таки изредка они виделись, хотя и не разговаривали.
Наташа заметила, что Стёпа вместо «да» говорит «ага», вместо «мало» - «маленько», вместо «класть» - «лóжить», и очень часто к месту и, как казалось, не к месту - «однако». Тётя Вера просила мальчика:
Стёпа, милый, не надо говорить «ага». Говори «да». Ты понимаешь меня? Так будет лучше и правильнее… Понимаешь?
Ага… - отвечал Стёпа и поправлялся: - Да, тётя Вера…
То обстоятельство, что в образцовом и непогрешимом Стёпе вдруг обнаружился какой-то изъян, обрадовало Наташу. Пусть теперь бабушка сделает ей замечание и поставит в пример Стёпу, она ей ответит! Она скажет, что какая бы она плохая ни была, она всё-таки, как всем известно, не говорит ни «ага», ни «лóжить». Пусть только бабушка что-нибудь скажет! Но потом что-то смутило Наташу. Она подумала, что всё-таки Стёпа ни в чём не виноват. Он же сибиряк, а в...
Сергей Фёдорович Антонов
Колючий подарок
Рисунки Г. Валька
Война с бабушкой у Наташи началась давно и шла беспрерывно, с переменным успехом. То и дело можно было слышать:
Ты куда собралась?
На улицу.
Наташа на ходу натягивала на себя пальто.
Никуда не пойдёшь.
И к девочкам не пойду?
И к девочкам не пойдёшь. Два часа уже болталась с ними незнамо где.
Сегодня совсем не пойду на улицу, да?
Больше не пойдёшь. Вечер на дворе… На улицу… Изболталась совсем!
Хорошо, не пойду. - Наташа внешне спокойно снимала пальто, вешала его на место. - Но и есть твою противную кашу не буду. Надоела до смерти! В печёнках твоя каша у меня сидит. Вот где! - И Наташа показывала на сердце.
Потом она уходила в комнату и брала в руки книжку. С бабушкой всё-таки легче, с мамой труднее: от неё и шлепок можно получить, хоть и лёгонький, но всё же шлепок. А это обидно для человека, который учится в школе и вместе с другими распевает: «Широка страна моя родная…»
Столкновения у Наташи с бабушкой происходили и по другим поводам. Можно было услышать такое:
Нарядила меня в это пальто, я чуть не умерла.
Это Наташа пришла из школы, и это первое, что она сказала, едва переступив порог. Щёки у неё горят, пальто расстёгнуто, варежки в кармане; пихнула их туда кое-как, большие пальцы оттопырены в сторону, будто они-то и помешали всунуть варежки глубже.
Ни за что больше не надену! - Наташа тянулась вверх и вешала пальто на место. - Наказание какое-то, а не пальто…
Наверное, бежали сломя голову, вот и жарко. А если идти спокойно - промёрзнешь. Что по радио передавали? Три градуса ниже нуля.
Идти… Кто же из школы ходит? Вот ещё! - возмущалась Наташа. - Из школы все бегут.
Так и жили бабушка и Наташа, пока её отец и мать были на курорте.
Однажды, когда Наташа вернулась из школы, она увидела в коридоре чемодан, а на вешалке пальто и пиджак. Пальто было большое, пиджак - маленький. На вопрос Наташи бабушка ответила, что к соседу по квартире приехали брат и племянник, Степан.
Наташа ещё не видела его, но уже знала от бабушки, что Стёпа хороший, послушный, не в пример ей, мальчик. Случилось так, что и на следующий день она не увидела его: когда уходила в школу, Стёпа ещё спал, когда возвратилась - он был не то в Зоопарке, не то в Планетарии. А бабушка при столкновении с Наташей всё больше и больше хвалила Стёпу, ставя его в пример:
Стёпе скажут, что нельзя, он и слушается, а ты - сплошное наказание! Мальчик меньше тебя, а, ей-богу, умнее! Сейчас же садись за стол, ешь суп и ничего не выдумывай! «Селёдкой пахнет»! Надо же придумать! Мы её полгода не покупали. Садись, Наташа, ешь!
Стёпа, неведомый Наташе, всё чаще и чаще упоминался бабушкой, как примерный мальчик.
После обеда он помогал тёте Вере таскать грязную посуду из столовой на кухню, чего Наташа не делала, а если и делала, то после крупного разговора с бабушкой и ворча примерно следующее:
Навязали мне эту посуду! Нужна мне эта посуда! Хоть бы разбилась эта посуда! Вся, до одной тарелки!
Стёпа с удовольствием крутил ручку мясорубки.
Он - мужчина, - услышав о мясорубке, перебила Наташа бабушку. - И пусть крутит. А я - девочка!
А девочке положено тарелки мыть, а ты не моешь!
А твой Стёпа моет? - спросила Наташа.
Не моет, но если скажут - и тарелки помоет. И ест всё подряд, что дашь…
Значит, вкусное дают! - ответила Наташа.
Наташа! - прикрикнула на неё бабушка.
Стёпа и спать ложился вовремя, и грубо не отвечал старшим, и занимался своими делами, не болтаясь под ногами у взрослых, и прочее, и прочее, и прочее.
Потом Наташа чаще всего молчала, когда ей говорили о Стёпе, но однажды заметила всё же:
Уши ты мне прожужжала своим Стёпой!
В воскресенье, рано утром, она вышла в коридор, чтобы увидеть этого Стёпу. Он долго не появлялся, но наконец, прыгая на одной ножке, выскочил из комнаты. Увидев Наташу, он побежал к себе и вернулся в коридор, неся мешочек в правой руке. Стёпа был светло-русый, небольшого роста, немножко курносый мальчик. Обут он был в старые валенки.
Подойдя к Наташе, Стёпа тихо спросил, застенчиво и приятно улыбаясь:
Ты Наташа?
Да. А ты Стёпа?
Ненавижу я тебя, - заявила Наташа. - Вот!
И убежала к себе, да ещё хлопнула дверью.
Стёпа постоял, растерянный, и пошёл к себе, не понимая, что произошло. Мешочек с кедровыми орехами, подарок Наташе из Сибири, он положил обратно в шкаф, ничего не сказав ни отцу, ни тёте, ни дяде. Все дни ему, Степану, говорили, что он должен вручить подарок сам и познакомиться с Наташей. Она хорошая девочка, может многое рассказать ему о Москве, показать книжки и игрушки, среди которых было много интересных. Он не столько обиделся, сколько удивился: Наташа по каким-то непонятным причинам плохо относится к нему. Вскоре, увлечённый другими занятиями, он забыл об этом, по-прежнему скакал на одной ножке, что-то мурлыкал себе под нос, рисовал.
Он часто стоял у окна и смотрел на город, открывавшийся с высоты четвёртого этажа. Такого большого города Стёпа ещё никогда в жизни не видел, и его интересовало, а что вон за теми домами, за теми корпусами?
За теми домами оказывались другие дома, а за другими домами - ещё дома, и так, казалось, до бесконечности. Где же конец этому городу и есть ли он?
Когда звонил телефон. Стёпа старался первым подбежать к столу и осторожно снять трубку.
Да, - отвечал он невидимому собеседнику. - Нет, не Вера Павловна, а Стёпа… Какой? Стёпа из Сибири…
Война с бабушкой у Наташи началась давно и шла беспрерывно, с переменным успехом. То и дело можно было слышать:
Ты куда собралась?
На улицу.
Наташа на ходу натягивала на себя пальто.
Никуда не пойдёшь.
И к девочкам не пойду?
И к девочкам не пойдёшь. Два часа уже болталась с ними незнамо где.
Сегодня совсем не пойду на улицу, да?
Больше не пойдёшь. Вечер на дворе… На улицу… Изболталась совсем!
Хорошо, не пойду. - Наташа внешне спокойно снимала пальто, вешала его на место. - Но и есть твою противную кашу не буду. Надоела до смерти! В печёнках твоя каша у меня сидит. Вот где! - И Наташа показывала на сердце.
Потом она уходила в комнату и брала в руки книжку. С бабушкой всё-таки легче, с мамой труднее: от неё и шлепок можно получить, хоть и лёгонький, но всё же шлепок. А это обидно для человека, который учится в школе и вместе с другими распевает: «Широка страна моя родная…»
Столкновения у Наташи с бабушкой происходили и по другим поводам. Можно было услышать такое:
Нарядила меня в это пальто, я чуть не умерла.
Это Наташа пришла из школы, и это первое, что она сказала, едва переступив порог. Щёки у неё горят, пальто расстёгнуто, варежки в кармане; пихнула их туда кое-как, большие пальцы оттопырены в сторону, будто они-то и помешали всунуть варежки глубже.
Ни за что больше не надену! - Наташа тянулась вверх и вешала пальто на место. - Наказание какое-то, а не пальто…
Наверное, бежали сломя голову, вот и жарко. А если идти спокойно - промёрзнешь. Что по радио передавали? Три градуса ниже нуля.
Идти… Кто же из школы ходит? Вот ещё! - возмущалась Наташа. - Из школы все бегут.
Так и жили бабушка и Наташа, пока её отец и мать были на курорте.
Однажды, когда Наташа вернулась из школы, она увидела в коридоре чемодан, а на вешалке пальто и пиджак. Пальто было большое, пиджак - маленький. На вопрос Наташи бабушка ответила, что к соседу по квартире приехали брат и племянник, Степан.
Наташа ещё не видела его, но уже знала от бабушки, что Стёпа хороший, послушный, не в пример ей, мальчик. Случилось так, что и на следующий день она не увидела его: когда уходила в школу, Стёпа ещё спал, когда возвратилась - он был не то в Зоопарке, не то в Планетарии. А бабушка при столкновении с Наташей всё больше и больше хвалила Стёпу, ставя его в пример:
Стёпе скажут, что нельзя, он и слушается, а ты - сплошное наказание! Мальчик меньше тебя, а, ей-богу, умнее! Сейчас же садись за стол, ешь суп и ничего не выдумывай! «Селёдкой пахнет»! Надо же придумать! Мы её полгода не покупали. Садись, Наташа, ешь!
Стёпа, неведомый Наташе, всё чаще и чаще упоминался бабушкой, как примерный мальчик.
После обеда он помогал тёте Вере таскать грязную посуду из столовой на кухню, чего Наташа не делала, а если и делала, то после крупного разговора с бабушкой и ворча примерно следующее:
Навязали мне эту посуду! Нужна мне эта посуда! Хоть бы разбилась эта посуда! Вся, до одной тарелки!
Стёпа с удовольствием крутил ручку мясорубки.
Он - мужчина, - услышав о мясорубке, перебила Наташа бабушку. - И пусть крутит. А я - девочка!
А девочке положено тарелки мыть, а ты не моешь!
А твой Стёпа моет? - спросила Наташа.
Не моет, но если скажут - и тарелки помоет. И ест всё подряд, что дашь…
Значит, вкусное дают! - ответила Наташа.
Наташа! - прикрикнула на неё бабушка.
Стёпа и спать ложился вовремя, и грубо не отвечал старшим, и занимался своими делами, не болтаясь под ногами у взрослых, и прочее, и прочее, и прочее.
Потом Наташа чаще всего молчала, когда ей говорили о Стёпе, но однажды заметила всё же:
Уши ты мне прожужжала своим Стёпой!
В воскресенье, рано утром, она вышла в коридор, чтобы увидеть этого Стёпу. Он долго не появлялся, но наконец, прыгая на одной ножке, выскочил из комнаты. Увидев Наташу, он побежал к себе и вернулся в коридор, неся мешочек в правой руке. Стёпа был светло-русый, небольшого роста, немножко курносый мальчик. Обут он был в старые валенки.
Подойдя к Наташе, Стёпа тихо спросил, застенчиво и приятно улыбаясь:
Ты Наташа?
Да. А ты Стёпа?
Ненавижу я тебя, - заявила Наташа. - Вот!
И убежала к себе, да ещё хлопнула дверью.
Стёпа постоял, растерянный, и пошёл к себе, не понимая, что произошло. Мешочек с кедровыми орехами, подарок Наташе из Сибири, он положил обратно в шкаф, ничего не сказав ни отцу, ни тёте, ни дяде. Все дни ему, Степану, говорили, что он должен вручить подарок сам и познакомиться с Наташей. Она хорошая девочка, может многое рассказать ему о Москве, показать книжки и игрушки, среди которых было много интересных. Он не столько обиделся, сколько удивился: Наташа по каким-то непонятным причинам плохо относится к нему. Вскоре, увлечённый другими занятиями, он забыл об этом, по-прежнему скакал на одной ножке, что-то мурлыкал себе под нос, рисовал.
Он часто стоял у окна и смотрел на город, открывавшийся с высоты четвёртого этажа. Такого большого города Стёпа ещё никогда в жизни не видел, и его интересовало, а что вон за теми домами, за теми корпусами?
За теми домами оказывались другие дома, а за другими домами - ещё дома, и так, казалось, до бесконечности. Где же конец этому городу и есть ли он?
Когда звонил телефон. Стёпа старался первым подбежать к столу и осторожно снять трубку.
Да, - отвечал он невидимому собеседнику. - Нет, не Вера Павловна, а Стёпа… Какой? Стёпа из Сибири…
Его увлекали эти разговоры, и он спрашивал:
А откуда этот дядя звонил?
Как - откуда? Из квартиры.
А квартира далеко?
На Таганке.
Сколько же это будет километров?
Не знаю, Стёпа… Пять или десять…
Де-е-есять? - удивлённо повторял Стёпа, растягивая слово.
Телефон он скоро освоил и сам стал часто звонить. Но так как знакомых в Москве у него не было, он звонил на станцию автоматических часов.
Потом с криком: «Тётя Вера! Тётя Вера!» - бежал к тёте и проверял её наручные часы.
Будильник, настольные часы, наручные часы дяди и тёти были выверены до минуты.
Стёпин дядя, уходя на работу, часто забывал взять с собой то очки, то носовой платок, то мелочь для троллейбуса. Заметив это, Стёпа по утрам напоминал:
Дядя Вась! Дядя Вась! Очки не забыл?
Тот проверял карманы, отвечал:
Нет, Стёпа, здесь очки.
А платок взял, дядя Вась?
Платок? Взял-взял…
А мелочь, дядя Вась?
Мелочь… Гм… Мелочь не взял…
И Стёпа бежал к дяде Васе с мелочью.
После обеда, когда Наташа возвращалась из школы, Стёпа старался как можно реже появляться в коридоре. Но все-таки изредка они виделись, хотя и не разговаривали.
Наташа заметила, что Стёпа вместо «да» говорит «ага», вместо «мало» - «маленько», вместо «класть» - «лóжить», и очень часто к месту и, как казалось, не к месту - «однако». Тётя Вера просила мальчика:
Стёпа, милый, не надо говорить «ага». Говори «да». Ты понимаешь меня? Так будет лучше и правильнее… Понимаешь?
Ага… - отвечал Стёпа и поправлялся: - Да, тётя Вера…
То обстоятельство, что в образцовом и непогрешимом Стёпе вдруг обнаружился какой-то изъян, обрадовало Наташу. Пусть теперь бабушка сделает ей замечание и поставит в пример Стёпу, она ей ответит! Она скажет, что какая бы она плохая ни была, она всё-таки, как всем известно, не говорит ни «ага», ни «лóжить». Пусть только бабушка что-нибудь скажет! Но потом что-то смутило Наташу. Она подумала, что всё-таки Стёпа ни в чём не виноват. Он же сибиряк, а в Сибири, насколько она знает, очевидно, все так говорят, просто это у них такая привычка…
И.
Антонова
Фамилия
Известно - каждая девчонка с пелёнок мечтает о женихе.
С
самого утра у Фокиной было лирическое настроение. Сидя за партой и
уставившись в окно, она щурилась на тёплое весеннее солнышко и
размышляла: какая фамилия у неё будет после замужества.
Фокина перебрала все варианты, которые ей щедро предлагал заоконный пейзаж: Фонарёва, Тёткина, Липова, Воронина, Дворникова, Асфальтова, Газонова, Милиционерова… Всё не то! Она недовольно поморщилась и перевела хищный взгляд на одноклассников. Здесь выбор был победнее: Марочкин, Белкин, Самохин, Петров, Пузырёв (бр-р-р!), Лагутин (бя-а-а!)…
Тут взгляд её упёрся в новенького. ГРАНАТКИН. А что? Звучит вроде ничего. Гранаткин… Гранат… Гранатовый браслет… Откуда это? Ах, да! "Гранатовый браслет" написал Куприн. Это же классика русской литературы! Там один человек влюбился в графиню…
Точно! Фокина станет Гранаткиной. ГРАФИНЕЙ Гранаткиной!
И она, подперев рукой голову, погрузилась в сладкие девичьи грёзы. Ей привиделось, как она грациозно покидает карету… нет, лучше пусть это будет красный лимузин, дверь которого любезно придерживает личный шофёр, скажем, Скворцов; вот её изящная ножка в туфельке, усыпанной кристаллами Сваровски… нет, пожалуй, натуральные гранаты выглядят дороже… вот её изящная ножка ступает на…
Граната! Граната! Слышь, Граната! Ты чё сегодня после уроков делаешь? - разрушил высокие мечты Фокиной яростный шёпот Тарасова.
Вот так всегда! Вечно этот Тарасов всё испортит! Ну, кто она после этого? Графиня Граната? Лучше уж оставаться Фокиной!
Ну-ка, ну-ка. А здесь что получается? Фокина… Фокина… Фокс! "Фокс" по-английски - лис. А лисица - особа хитрая. Это прямо про неё, про Фокину. Ведь и Фокину на мякине не проведёшь, просто так не обманешь!
И на губах девочки заиграла счастливая улыбка. Что ж, замуж, конечно, когда-нибудь выйти придётся, но фамилию… Решено! Фамилию она оставит свою - девичью: ЛЕДИ ФОКС! Подарок
Витя Тарасов с утра был озабочен. Его пригласил к себе на день рождения Саша Скворцов. Хотелось подарить другу что-то особенное, чтобы угодить, поразить, обрадовать.
Тарасов долго перебирал в голове разные варианты. И вдруг вспомнил: Скворцов обожает собак! Сто раз твердил ему об этом! А когда на уроке литературы они читали рассказ Чехова "Каштанка", Скворцов даже плакал. Тихо так. Никто не заметил, только он, Тарасов, это видел, но промолчал.
И ещё. У Скворцова была особенность - при виде собаки застыть столбом и стоять так, пока она не скроется из виду. Об этом весь класс знал.
Отличная идея! Тарасов подарит Скворцову щенка!
Даже на примете подходящий имеется. У соседки Марьи Ивановны месяц назад ощенилась Марта. Десять забавных щенят. Тарасов иногда заходил поиграть с ними и одного приглядел для себя. Но родителей уговорить пока не удалось. Так что лучшего щенка он подарит другу!
Со спортивной сумкой в руках Тарасов позвонил в квартиру соседки.
Марь Иванна, я за щенком. У друга сегодня день рождения! - выпалил Витя, когда пожилая женщина открыла ему дверь.
А родители друга согласны? - первым делом поинтересовалась она.
Согласны? - глаза Тарасова сделались круглыми. - Да они просто мечтают о собаке! - для убедительности закричал он.
Ну, тогда проходи, - согласилась Марья Ивановна.
Она отвела Витю в комнату, где на подстилке возле Марты возился с мячиком лохматый щенок.
Вот этот подойдёт? - спросила Марья Ивановна.
Тарасов растерянно поискал по сторонам.
А где остальные? - залезая под диван, поинтересовался он.
Остальных разобрали. Вот только этот остался, - сказала Марья Ивановна. - Не подойдёт, что ли? - насторожилась она.
Подойдёт, подойдёт, - затараторил Тарасов, запихивая щенка в свою сумку. - У вашей Марты всегда щенки самые лучшие. Спасибо, Марь Иванна, - и выскочил за дверь.
Тарасов нетерпеливо трезвонил в квартиру друга. Дверь открыла Сидорова.
Привет, Сидорова! Все уже собрались? А где Сашка?
Сидорова ничего не ответила, молча провела Тарасова в комнату.
Возле праздничного стола переминались с ноги на ногу растерянные одноклассники. Сам именинник соляным столбом застыл рядом. Взгляд его был устремлён в одну точку, словно он увидел там нечто и не может от этого отвести глаза.
Тарасов, не замечая ничего вокруг, достал из сумки щенка и протянул другу.
Держи, Саша! С днём рождения! - захлебываясь от восторга, сказал он.
Но Скворцов не отреагировал. Стоял, словно загипнотизированный.
Ты чего? - испугался Тарасов. - Ты же мечтал… Я знаю! - неуверенно начал он, разглядывая одноклассников.
И тут позади него раздалось весёлое тявканье. Тарасов обернулся.
На диване с полотенцами на головах, держась за сердце, сидели Сашины родители. По ним и по дивану бегали девять Мартиных лохматых щенков.
Здрасте, - только и смог вымолвить Тарасов.
Надпись
Лагутин неторопливо подходил к пятиэтажному дому. В одной руке, как пику, он держал щётку для мытья окон, в другой - мерно покачивалось ведро, на две трети заполненное водой.
В этом доме на первом этаже жила его одноклассница Фокина.
Войдя в подъезд, Лагутин остановился и по-хозяйски оглядел окрашенную масляной краской стену. По зелёному фону в разные стороны разбегались сделанные мелом рисунки, очень схожие с наскальной живописью дикарей, и более современные надписи типа "Димон - козёл", "Маша + Саша = дружба", "Не влезай - убьёт!" и прочие.
Какое-то время Лагутин с интересом изучал их, затем вздохнул и, окунув щётку в воду, стал отмывать стену. Из квартиры за зелёной стеной выглянула старушка.
Чего это ты творишь, хулиган? - подбоченилась она. - Я сейчас милицию вызову! Мало вам мела, так вы теперь ещё и швабрами орудуете!
Лагутин молча окунул щётку в ведро и, глядя перед собой, продолжил облагораживать стену.
Старушка пригляделась и охнула:
Ах ты, милый! Ах, касатик! Вот молодец! - Но тут же спохватилась, заподозрив неладное: - А с чего это ты вдруг такой хороший? Небось сам стену исписал, а теперь совесть замучила - вот и драишь!
У-у, - помотал головой Лагутин.
А что же тогда? Неужели за деньги? Подрабатываешь, да? На карманные расходы…
У-у, - отрицательно промычал Лагутин.
Неужели сам?
Радий Погодин, Ирина Пивоварова и др. - Школьные-прикольные истории (сборник)
Не отвлекаясь на старушку, Лагутин всё так же усердно тёр стену.
Молодец! Да ты у нас просто тимуровец! - распрямилась от гордости за мальчишку старушка. - Прям такой же, как моя внучка Наташка!
Швабра на секунду замерла в руках Лагутина, а затем заскользила с удвоенной скоростью. Наташкой звали Фокину.
И скромный какой! Ну, ладно, ладно, не буду мешать! А ты, если чего надо, - ну там чистой воды набрать, швабру сполоснуть, - не стесняйся, звони прямо ко мне! - И она скрылась за дверью.
Когда стена была полностью отмыта, Лагутин отошёл в сторону. Сначала он склонил голову на одну сторону, затем на другую, полюбовался делом рук своих и тихо пробормотал под нос: - Ну, скромный… Ну, тимуровец… Ну, молодец… - и достал из кармана баллончик с краской. Как же широко размахнулась его молодецкая рука! И вот…
ФОКИНА - ДУРА!
…гордо, во всю свою зелёную длину, похвасталась надписью
подъездная стена.
..............................................................................
Copyright: весёлые рассказы школьникам
Главный герой рассказа Ирины Антоновой «Подарок» — мальчик Витя. Он думал о том, что подарить на день рождения своему другу Саше, но никак не мог выбрать подарок. Потом Витя вспомнил, что Саша любит собак и всегда на улице застывает неподвижно, когда видит собаку.
Витя обрадовался, что решил вопрос с подарком для друга. Тем более, что он знал, где можно взять щенка. У его соседки была собака Марта, у которой недавно появилось десять щенков.
Витя пришел к соседке и сказал, что хочет взять одного щенка, чтобы подарить его другу. Соседка сказала, что всех щенков у нее разобрали, и остался только один. Потом она поинтересовалась, согласны ли родители друга завести в доме собаку, и Витя соврал, сказав, что родители Саши согласны. Тогда соседка позволила ему забрать последнего щенка.
Когда Витя пришел к Саше на день рождения, неся в сумке щенка, там уже были остальные друзья именинника. Витя достал щенка из сумки и вручил его другу. Саша выглядел каким-то растерянным, и не выразил восторга от подарка.
Потом Витя услышал тявканье. Он обернулся и увидел, что по комнате бегают девять щенков собаки Марты. А родители Саши сидят на диване и держатся за сердце.
Таково краткое содержание рассказа.
Главная мысль рассказа Антоновой «Подарок» заключается в том, что нельзя мыслить шаблонами. Витя решил, что если его друг Саша любит собак, то ему надо подарить щенка. Но точно так же подумали и другие ребята, приглашенные на день рождения к Саше. Они тоже принесли ему в подарок щенков, взятых у Витиной соседки.
Рассказ Антоновой «Подарок» учит не быть излишне самонадеянным и согласовывать свои действия с другими людьми. Ребята, приглашенные к Саше на день рождения, не поинтересовались друг у друга, кто и что будет дарить имениннику. В итоге, они принесли ему одинаковые подарки.
В рассказе мне понравился Витин друг Саша, который настолько любил собак, что плакал, когда слушал в школе рассказ Чехова «Каштанка». А что касается подарка, особенно если в качестве подарка выступает живое существо, то тут надо быть осторожным. Такие подарки нужно обязательно согласовывать. Если бы ребята подарили, к примеру, десять зонтиков, то это было бы невесело, но зонты есть-пить не просят в отличие от собак. Собакам нужна еда и место для житья. А это уже особый вопрос, требующий предварительного согласования.
Кто думает, до чего-нибудь да додумается.
Дареного назад не берут.
Сперва думай, потом делай.
